Interview. Thierry Poyet : « Je n’ai rien trouvé de mieux que l’écriture pour me sentir exister ! »

littercon

Читателей на странице:


Thierry Poyet est agrégé de Lettres modernes et docteur ès lettres. Maître de conférences, HDR en littérature française du XIXe siècle, il assure des cours à l’IUFM d’Auvergne, notamment en formation initiale des professeurs stagiaires de collège et lycée et à la préparation des concours internes (Capes, agrégation). Ses recherches portent sur la littérature de la seconde moitié du XIXe siècle, principalement sur l’œuvre et la correspondance de Flaubert auxquelles il a consacré de nombreux articles et plusieurs ouvrages. Il vient de diriger deux ouvrages collectifs et publie une réédition du roman de Maxime Du Camp, Les Forces perduestout en collaborant au prochain dictionnaire Flaubert (dir. Éric Le Calvez, éditions Garnier). Il a aussi travaillé sur Hugo et Maupassant. Thierry Poyet est membre du CELIS de l’Université Blaise-Pascal et des Amis de Flaubert et Maupassant.

Par le biais d’une jeune héroïne, vous racontez le début des Trente Glorieuses dans le milieu ouvrier de Saint-Étienne. D’abord, qui est la petite Stéphanoise ?

La petite stéphanoise, c’est une de ces filles issues des couches populaires, condamnées à ne pas échapper à leur milieu d’origine parce que les parents n’avaient pas les moyens de leur payer une éducation de qualité et qui s’en allaient au mieux travailler en usine, au pire trouvaient un boulot de femme de ménage ou de domestique. Elle appartient à cette France dont on ne parlait pas, celle qui a fait les Trente Glorieuses, justement, mais qui ne constituait pas la face brillante d’un pays en pleine transformation.

La petite stéphanoise, c’est une jeune femme pleine de courage et de volonté, qui a une énorme détermination, l’envie de s’en sortir comme on dit, et qui est prête à se battre autant que possible pour échapper à son destin, à sa famille, à tout ce qui fait un déterminisme malheureux. En cela, elle incarne les fameuses valeurs qu’on accorde aux Stéphanois en général, le courage, le sens de l’effort, la vaillance, mais aussi la générosité, l’ouverture à l’Autre, la solidarité. Parce qu’elle sait aussi qu’on ne se bat jamais tout seul.

Quelle est la part d’autobiographie dans ce premier roman ?

La moindre possible ! Le risque d’un premier roman, c’est de tomber dans la facilité autobiographique, de se raconter en regardant son nombril, et puis j’avais trop peur de l’impudeur, de l’intimité dévoyée ! C’est Flaubert qui prétendait que les lecteurs ne doivent rien savoir de l’auteur !

Cela étant, je suis stéphanois, ma famille a connu l’horreur du bombardement de 1944 que je raconte et j’ai deux oncles qui sont morts le 26 mai, à Saint-Étienne. C’est le point de départ de mon roman. Et sa part (auto)biographique. Ensuite, j’ai voulu retrouver une époque – que je n’ai pas connue, évidemment -, faire revivre un monde, celui des années 1950, avec ses journées de travail, souvent harassantes, ses loisirs, pas très variés, ses espoirs, ses difficultés. Je voulais qu’un maximum de lecteurs qui ont connu la période puisse se retrouver dans mon roman (y compris bien sûr les non-Stéphanois ! car ce n’est pas un roman régionaliste) et qu’ils se disent : « Oui, c’était ça, les années 1950… »

Votre héroïne préfigurerait-elle la femme d’aujourd’hui, libre, émancipée, volontaire ?

Absolument ! En tout cas, je l’espère ! Brigitte, la petite stéphanoise, est une femme qui se bat pour son indépendance, qui veut se libérer de l’autorité patriarcale, mais ne pas tomber sous le joug d’un mari. Elle veut décider de sa vie, n’être le jouet de personne, et si cela doit lui coûter, elle s’en moque. Son courage et sa volonté, elle les met au service de sa liberté. Elle croit beaucoup dans l’éducation, celle qu’on ne lui a pas donnée, mais qu’elle tâche de se donner, en autodidacte, au gré de ses rencontres. Elle se bat pour son bonheur, elle est pleine de rêves, mais des rêves qu’elle tâche de se construire aussi réalisables que possible. Elle a les pieds sur terre, elle ne néglige rien des difficultés qui seront sur sa route, mais elle relève le défi. C’est une femme volontaire en effet, décidée, active, qui ne s’en laisse pas conter. Oui, je crois qu’elle est très moderne et qu’elle peut faire figure d’exemple pour les jeunes femmes d’aujourd’hui.

Comment avez-vous construit ce personnage pour faire en sorte qu’il soit crédible et cohérent ?

C’est difficile de pénétrer dans la fabrique de l’écrivain, à la fois parce que l’on manque des mots et peut-être de la lucidité nécessaire pour expliquer le processus de création quand on est un primo-écrivain ; et puis parce qu’on n’a pas forcément envie, en tant que romancier, de raconter l’envers du décor ! Disons, cependant, pour répondre à votre question, que mon personnage s’est construit d’abord à travers une série d’épreuves. Pour toutes les jeunes femmes de l’époque, nées dans le milieu ouvrier, la vie n’était pas simple ; et puis, là, il y avait la guerre… Donc, l’autorité des parents, les souffrances de la guerre, les relations garçons-filles, les enjeux de classes sociales et de lutte politique entre bourgeois et ouvriers, le mariage comme un vrai problème, il existait à la fin des années 40 et dans les années 50 toute une série de problèmes dans la vie d’une fille de 18 ans… J’ai construit mon personnage dans sa lutte contre ces épreuves, dans sa volonté de ne jamais baisser les bras, de les assumer les uns après les autres, de combattre toutes les difficultés. La cohérence du personnage, c’est sa force de caractère, tout simplement. C’est son sens de l’effort, tout ce qui fait qu’elle s’assume en tant que fille d’ouvriers, ouvrière elle-même et stéphanoise, bien sûr, au monde de la mine et de l’industrie !

Je sais que vous avez d’autres manuscrits non encore publiés. En général, quelles sont vos sources d’inspiration ?

Si je réponds l’injustice, cela paraîtra pompeux, et pourtant… Brigitte est confrontée à de multiples injustices, mais elle se bat. Dans mon prochain roman, il y a aussi un sentiment d’injustice qui meut le personnage principal. Je crois que l’injustice, notamment sociale – puisqu’il en va surtout de cette forme d’injustice dans ce que j’écris – me paraît insupportable. Ce qui m’attire, c’est la lutte du pot de terre contre le pot de fer. Non pas pour tromper les lecteurs et leur faire croire à l’impossible – il est rare de rencontrer des Jean Valjean et je suis assez lucide pour penser que le pot de terre ne gagne pas souvent à la fin –, non pas pour rendre plus tristes les lecteurs – qui seraient systématiquement confrontés à des réalités désolantes dans mes romans – mais plutôt pour observer comment on peut lutter, comment on peut essayer de changer le monde, à sa mesure. J’aime ces personnages qui refusent de courber l’échine, qui n’acceptent pas de s’en remettre à ce que d’autres ont décidé pour eux, j’aime les hommes révoltés, ceux qui n’entendent pas suivre le troupeau et rester dans le rang surtout si le chemin à emprunter conduit à sa propre perte.

Je crois qu’on manque d’une littérature sociale qui montre la réalité de toute une partie de la société, le monde ouvrier, les couches populaires en général, tous ceux qui sont loin d’un Paris élitiste, que ce soit en 1950 ou en 2020.

Les auteurs du XIXe siècle, dont vous êtes un spécialiste dans le cadre de vos recherches universitaires, influencent-ils vos choix et votre écriture ?

J’adore Flaubert, sur lequel j’ai beaucoup écrit, mais je ne crois pas écrire comme Flaubert ! L’homme me fascine, révolté, plein de contradictions, une sorte d’anarchiste de droite formidable ! Mais son œuvre est trop « léchée » pour que je puisse tenter d’écrire comme lui et contrairement à lui j’ai envie d’une littérature engagée dans la société, j’ai envie d’être un écrivain qui participe du débat (social) par sa littérature…Peut-être La petite Stéphanoise est-elle beaucoup plus zolienne que flaubertienne… Ce n’est pas pour me déplaire ! Cela étant, la peinture du monde des domestiques par Flaubert dans Un Cœur simple ou celle des victimes de la société par son héritier Maupassant relève bien de la littérature qui me séduit le plus, une littérature avec phase avec ses lecteurs, qui dit le monde comme il va ou ne va pas !

Vous publiez dans le même temps Les 100 plus grandes œuvres de la littérature française. Comment avez-vous opéré un choix, forcement subjectif ?

Bien sûr, toute sélection est subjective, tout choix en dit au moins autant sur celui qui l’opère que sur la hiérarchie qui s’établit. En l’occurrence, avec cet ouvrage dédié aux scolaires, aux étudiants, mais aussi au grand public, lorsqu’on a envie de rafraîchir sa mémoire (ou de pouvoir parler des livres qu’on n’a pas lus !), j’ai mis en avant des textes qui me paraissent essentiels. C’est surtout vrai pour le XXe siècle et le XXIe lorsque le temps n’a pas encore fait son travail et que tous les textes semblent à tort se valoir. Par exemple, j’ai mis en avant Michon ou Philippe Besson, ça peut se discuter, mais il me semble que ces deux écrivains-là, bien différents l’un de l’autre au demeurant, construisent une véritable œuvre, avec une cohérence forte, justement…Pour les siècles plus anciens, ma subjectivité s’est exprimée de manière très marginale. Nous avons une littérature française tellement riche et tellement patrimoniale que les textes de Molière, de Beaumarchais, de Hugo (et de tant d’autres) s’imposaient d’eux-mêmes !

Comment a évolué le roman des origines à nos jours ?

Je ne vais pas commencer là un cours de littérature, mais je renverrais volontiers à ce qu’en dit un de mes très chers amis, un universitaire, un de ceux rares aujourd’hui que tout le monde peut comprendre, parce qu’il ne cherche pas à jargonner, je pense au Belge Michel Brix.

Avec lui, je redoute que le roman (français… car ce n’est pas forcément vrai du roman américain par exemple) se perde dans les élucubrations de l’autofiction et qu’on soit déjà parvenu à une époque où le projet autobiographique aurait remplacé bien malheureusement l’intention romanesque. Je suis bien placé pour savoir qu’on prête toujours à Flaubert ce fameux mot « Madame Bovary, c’est moi » et que, même s’il n’a jamais dit cette phrase, elle correspond bien au rapport qui a existé entre son héroïne et lui… Cependant, tout le monde n’est pas Flaubert et pour autant s’il a su nourrir son personnage de ses émotions et de ce qu’il était, pour autant il ne s’est pas raconté ! C’est une nuance – fondamentale – qu’on saisit peut-être trop mal aujourd’hui.

Pour ma part, je sais bien que tous mes personnages se trouvent en effet nourris de mon expérience et de ma sensibilité, pour autant je n’ai pas envie de vous raconter ce que je faisais hier ! Parce que, franchement, pousser mon caddie dans la grande surface du coin, ça n’intéresse que moi !

Si vous ne deviez conserver que trois livres, lesquels seraient-ils ?

Sans réfléchir, L’Éducation sentimentale de Flaubert pour le sens du nihilisme que le romancier y développe ; Les caves du Vatican de Gide, mais j’ai envie de citer tout Gide, le dernier maître à penser en France : alors, ce texte-là, pour la symbolique du fameux « geste gratuit » ; et, puis, peut-être pour renvoyer à un écrivain vivant, Philippe Besson. Sa sensibilité, par exemple, dans En l’absence des hommes, est si touchante… Idem pour Les Jours fragiles du même !

Enfin, que vous apporte l’écriture ?

La possibilité d’une expression libre, sans censure, une sorte d’épanouissement tout simplement ! Il est important de pouvoir s’exprimer et bien sûr c’est aussi la possibilité de convaincre ses lecteurs, de les amener à voir le monde à ma manière. Passionnant…Aujourd’hui, alors que je rencontre mes premiers lecteurs, dans des séances de dédicaces en librairies ou dans des salons littéraires, la grande satisfaction, c’est de pouvoir échanger, débattre, convaincre. Ne plus se sentir seul à penser d’une certaine manière, trouver une caisse de résonnance, se sentir compris, et partager des préoccupations, des idées, des envies.Je n’ai rien trouvé de mieux que l’écriture pour me sentir exister !

© littercon


5 3 votes
Поставьте оценку
Подписаться
Уведомление о
guest

3 Комментарий
Inline Feedbacks
View all comments
Leon Clerk
Премиум-автор
17.02.2023 7:24 дп

Дякую за цікаву розповідь доктора Тьєррі Пойє. Він є агреже сучасної літератури, викладач, HDR з французької літератури 19 століття, викладає курси в IUFM Оверні, зокрема з початкової підготовки вчителів-стажерів у коледжах і середніх школах та з підготовки внутрішніх змагань (Capes, агрегація). Його дослідження зосереджені на літературі другої половини 19 століття, головним чином на творчості та листуванні Флобера, якому він присвятив численні статті та кілька книг. Він щойно відредагував дві колективні праці та опублікував нове видання роману Максима Дю Кампа Les Forces perduest, працюючи над наступним словником Флобера (реж. Ерік Ле Кальвес, видання Garnier). Він також працював над Гюго і Мопассаном. Тьєррі Пойє є членом CELIS з Університету Блеза-Паскаля та Друзями Флобера і Мопассана.
Саме Флобер стверджував, що читачі не повинні нічого знати про автора!
Героїні його романів Стефануа і Бріджит віддзеркалюють роль жіночого руху в робітничому класі, становлення емансипації повноправної діяльності, праці, освіти. Напевно саме ці персонажі суттєво нагадують наше злободення в сучасному світі. Відносини в сім’ї і соціумі. Переймаючись несправедливістю у суспільстві автор хоче передати ту нагальну потребу для розуміння залишатися людиною у будь-яких обставинах.
Молоді жінки сповнені мужності та волі, які мають величезну рішучість, бажання вирватись із гніту, і які готові боротися якомога більше, щоб уникнути своєї долі. Вони борються за своє щастя, вони сповнені мрій, хочуть вирішувати своє життя, не бути нічиєю іграшкою, щоб це їм не коштувало. Свою мужність і волю вони ставлять вище на службу своїй свободі. Отже, батьківська влада, страждання, війни, стосунки між хлопцем і дівчиною, питання соціально-класової та політичної боротьби між буржуа та робітниками стають темою для подальшого висвітлення подій. Як тотожне і досі серед нас.
» Мене приваблює боротьба глиняного горщика проти залізного. » Хоча не завжди перемагає глиняний. Але той посил має вагоме значення.
Три ґрунтовні доробки – «Сентиментальне виховання» Флобера, Ватиканські підвали Жіда і творчість сучасного письменника Філіпа Бессона відіграють неабиякий вплив на розуміння проблематики людства.
І зрештою кінцівка інтерв’ю :
» Я не знайшов нічого кращого, ніж писати, щоб відчувати, що я існую ! » є тим дороговказом знайти себе, робити те, до чого покликані.
Берімо той приклад від мсьє Тьєррі Пойє, залишаймося людьми, творімо безкорисливо, маймо сумлінність у простоті серця відкривати світ добра. Бажаю насититись знанням, виливати натхнення, робити можливе і неможливе, щоб бути щасливими.
Даруйте за не професійний виклад від прочитаного. Для мене доцільно зрозуміти поверхнево подану інформацію. Дуже приємно познайомитися з провідною культурою Франції.
Дякую за таку змогу щирого спілкування.
Гарного усім дня!

Людмила Рубина
Премиум-автор
18.02.2023 9:55 дп

Я смогла прочитать интервью с помощью переводчика GOOGL. Мне понравился увлекательный рассказ Тьерри Пойе. Найти в жизни свою стезю — это большое достижение. Благодарю Редакционную Коллегию журнала за новое интересное знакомство.

Людмила Рубина
Премиум-автор
18.02.2023 10:25 дп

Тьерри Пойе-специалист по современной литературе и доктор филологических наук. Старший преподаватель кафедры французской литературы XIX века, он читает лекции в IUFM в Оверни, в частности, по начальной подготовке преподавателей-стажеров колледжей и лицеев и по подготовке к внутренним конкурсам (курсы повышения квалификации, агрегация). Его исследования сосредоточены на литературе второй половины XIX века, в основном на творчестве и переписке Флобера, которым он посвятил множество статей и несколько работ. Он только что руководил двумя коллективными работами и опубликовал переиздание романа Максима Дю Кампа «силы на исходе», сотрудничая со следующим словарем Флобера (реж. Эрик Ле Кальве, издания Гарнье). Он также работал над Гюго и Мопассаном. Тьерри Пойе является членом CELIS университета Блеза-Паскаля и другом Флобера и Мопассана.

Через молодую героиню вы рассказываете о начале славных тридцатых годов в рабочей среде Сент-Этьена. Во-первых, кто такая маленькая Стефани ?
Маленькая стефануаз, она одна из тех девушек, которые вышли из народных слоев, обреченных не покидать свою родную среду, потому что родители не могли позволить себе заплатить им за качественное образование, и которые в лучшем случае уходили работать на фабрику, в худшем находили работу. Женщина среднего достатка. Домашнее хозяйство или прислуга. Она принадлежит той Франции, о которой мы не говорили, той, которая, собственно, и создала славные тридцать, но которая не была ярким лицом страны, находящейся в процессе преобразований.
Маленькая стефануаз — это молодая женщина, полная мужества и воли, обладающая огромной решимостью, желанием, как говорится, справиться с этим и готовая бороться как можно больше, чтобы избежать своей судьбы, своей семьи, всего, что делает неудачный детерминизм. В этом она воплощает известные ценности, которые мы придаем Стефанцам в целом: мужество, стремление к труду, доблесть, но также щедрость, открытость по отношению к другим, солидарность. Потому что она также знает, что мы никогда не сражаемся в одиночку.

Какова доля автобиографии в этом первом романе?
Как можно меньше! Риск первого романа состоит в том, чтобы впасть в автобиографическую легкость, рассказывать о себе, глядя на ее пупок, а потом я слишком боялся наглости, предательской близости! Именно Флобер утверждал, что читатели не должны ничего знать об авторе!
При этом я стефануа, моя семья пережила ужас бомбардировки 1944 года, о которой я рассказываю, и у меня есть два дяди, которые погибли 26 мая в Сент-Этьене. Это отправная точка моего романа. И его (собственной)биографической части. Затем я захотел вернуться в эпоху – которой я, очевидно, не знал, возродить мир 1950-х годов с его рабочими днями, которые часто были напряженными, с его досугами, не очень разнообразными, с его надеждами, с его трудностями. Я хотел, чтобы как можно больше читателей, переживших этот период, смогли найти себя в моем романе (включая, конечно, не Стефановцев! потому что это не регионалистский роман) и что они думают : «Да, это были 1950-е годы… »

Могла бы ваша героиня предвещать сегодняшнюю женщину, свободную, эмансипированную, волевую?
Совершенно верно! Во всяком случае, я на это надеюсь! Брижит, маленькая стефануаз, — женщина, которая борется за свою независимость, которая хочет освободиться от патриархальной власти, но не попасть под иго мужа. Она хочет определиться со своей жизнью, не быть чьей-либо игрушкой, и если это будет ей дорого стоить, ей все равно. Своим мужеством и своей волей она ставит их на службу своей свободе. Она очень верит в образование, которого ей не давали, но которое она старается получить, как самоучка, по своему усмотрению при встречах. Она борется за свое счастье, она полна мечтаний, но мечты, которые она стремится воплотить в жизнь, настолько осуществимы, насколько это возможно. Она твердо стоит на ногах, она ничего не упускает из виду из-за трудностей, которые будут на ее пути, но она принимает вызов. На самом деле она волевая женщина, решительная, активная, которая не позволяет себе противоречить себе. Да, я считаю, что она очень современная и может служить примером для современных молодых женщин.

Как вы создали этого персонажа, чтобы он выглядел правдоподобно и последовательно?
Трудно проникнуть в суть творчества писателя, и потому, что нам не хватает слов и, возможно, ясности, необходимой для объяснения творческого процесса, когда мы впервые пишем; и затем потому, что нам, как писателю, не обязательно хотеть, чтобы кто-то писал, рассказывать об изнанке декораций ! Скажем, однако, чтобы ответить на ваш вопрос, что мой персонаж изначально сформировался через серию испытаний. Для всех молодых женщин того времени, родившихся в рабочей среде, жизнь была непростой ; а потом была война… Итак, авторитет родителей, страдания войны, отношения между мальчиками и девочками, проблемы социальных классов и политическая борьба между буржуазией и рабочими, брак как реальная проблема, в конце 40-х и в 50-х годах существовал целый ряд проблем в обществе. жизнь 18-летней девушки… Я построил свой характер на его борьбе с этими испытаниями, на его готовности никогда не опускать руки, принимать их одно за другим, бороться со всеми трудностями. Последовательность характера-это просто сила его характера. Это ее стремление, все, что заставляет ее считать себя дочерью рабочих, самой рабочей и, конечно же, Стефаном в мире шахт и промышленности!

Я знаю, что у вас есть другие рукописи, которые еще не опубликованы. В целом, каковы ваши источники вдохновения?
Если я отвечу несправедливостью, это прозвучит напыщенно, и все же… Брижит сталкивается с множеством несправедливостей, но она борется. В моем следующем романе также присутствует чувство несправедливости, которое движет главным героем. Я считаю, что несправедливость, особенно социальная – поскольку эта форма несправедливости в основном присутствует в том, что я пишу, – кажется мне невыносимой. Что меня привлекает, так это борьба глиняного горшка с железным. Не для того, чтобы обмануть читателей и заставить их поверить в невозможное – редко можно встретить Жана Вальжана, и я достаточно здравомыслящий, чтобы думать, что горшок с грязью в конце концов не часто выигрывает – — не для того, чтобы сделать читателей более грустными. — которые постоянно сталкивались бы с печальными реалиями в моих романах – но скорее для того, чтобы понаблюдать за тем, как можно бороться, как можно попытаться изменить мир, по своему усмотрению.
Мне нравятся те персонажи, которые отказываются уступать, которые не соглашаются полагаться на то, что за них решили другие, мне нравятся бунтующие люди, те, кто не желает следовать за стадом и оставаться в строю. Особенно если путь, по которому нужно идти, ведет к его собственной гибели.
Я считаю, что нам не хватает социальной литературы, которая показывала бы реальность целой части общества, рабочего мира, народных слоев в целом, всех тех, кто далек от элитарного Парижа, будь то в 1950 году или в 2020 году.

Влияют ли авторы девятнадцатого века, специалистом по которым вы являетесь в рамках своих академических исследований, на ваш выбор и Ваше творчество?
Я люблю Флобера, о котором я много писал, но я не верю, что пишу, как Флобер! Этот человек очаровывает меня, взбунтовавшийся, полный противоречий, этакий Грозный правый анархист! Но его творчество слишком » вылизано», чтобы я мог пытаться писать так, как он, и в отличие от него я жажду литературы, ориентированной на общество, я хочу быть писателем, который участвует в (социальных) дебатах через свою литературу…может быть, маленькая Стефануаз намного скорее золиан, чем Флобер… Это не для того, чтобы огорчать меня! Тем не менее, картина Флобера «мир прислуги в простом сердце» или «жертвы общества» его наследника Мопассана относится к литературе, которая меня больше всего привлекает, литературе, находящейся в фазе со своими читателями, которая рассказывает о мире так, как он идет или не идет!

В то же время вы публикуете 100 величайших произведений французской литературы. Как вы сделали выбор, вынужденный быть субъективным ?
Конечно, любой выбор субъективен, любой выбор говорит, по крайней мере, столько же о том, кто его делает, сколько и о складывающейся иерархии. В данном случае, в этой книге, посвященной школьникам, студентам, но также и широкой публике, когда мы хотим освежить свою память (или иметь возможность поговорить о книгах, которые мы не читали!), я выделил тексты, которые кажутся мне важными. Это особенно верно для двадцатого и двадцать первого веков, когда время еще не сделало своего дела, и все тексты, по-видимому, ошибочно утверждают себя. Например, я выделил Мишона или Филиппа Бессона, это можно обсуждать, но мне кажется, что эти два писателя, которые в остальном сильно отличаются друг от друга, создают настоящее произведение с сильной последовательностью, именно…В течение более ранних веков моя субъективность выражалась очень незначительно. У нас есть французская литература, настолько богатая и богатая наследием, что тексты Мольера, Бомарше, Гюго (и многих других) были навязаны сами по себе!

Как развивался роман от истоков до наших дней?
Я не собираюсь начинать там курс литературы, но я бы с удовольствием сослался на то, что говорит об этом один из моих очень дорогих друзей, академик, один из тех немногих, кого сегодня все могут понять, потому что он не пытается говорить на жаргоне, я имею в виду бельгийца Мишеля Брикса.
С ним я боюсь, что Роман (французский… потому что это не обязательно относится, например, к американскому роману) теряется в изысканиях самиздата и что мы уже достигли того времени, когда автобиографический проект, к сожалению, заменил бы романский замысел. Я хорошо осведомлен о том, что Флоберу всегда приписывают знаменитую фразу « Мадам Бовари-это я » и что, хотя он никогда не произносил эту фразу, она хорошо соответствует отношениям, существовавшим между его героиней и ним… Однако не все являются Флобером, и хотя он умел питать своего персонажа своими эмоциями и тем, кем он был, тем не менее, он не рассказывал о себе ! Это один нюанс – фундаментальный-который мы, возможно, сегодня слишком плохо понимаем.
Со своей стороны, я хорошо знаю, что все мои персонажи действительно основаны на моем опыте и моей чувствительности, тем не менее у меня нет желания рассказывать вам о том, что я делал вчера ! Потому что, честно говоря, запихивать мою тележку в большую коробку в углу интересует только меня!

Если бы вы хранили только три книги, какими бы они были?
Не задумываясь, сентиментальное воспитание Флобера ради чувства нигилизма, которое развивает в нем писатель; подвалы жида в Ватикане, но мне хочется процитировать всего Жида, последнего мыслящего мастера во Франции : Итак, этот текст для символики знаменитого «свободного жеста»; и затем, возможно, обратиться к живому писателю Филиппу Бессону. Ее чувствительность, например, в в отсутствие мужчин, так трогательна… То же самое и с хрупкими днями того же самого!

Наконец, что вам дает это письмо?
Возможность свободного самовыражения, без цензуры, своего рода просто расцвет! Важно иметь возможность высказаться, и, конечно же, это также возможность убедить своих читателей, заставить их увидеть мир по-моему. Захватывающий…Сегодня, когда я встречаюсь со своими первыми читателями на автограф-сессиях в книжных магазинах или на литературных ярмарках, огромное удовлетворение вызывает возможность обмениваться мнениями, спорить, убеждать. Больше не чувствовать себя одиноким, думая определенным образом, находить общий язык, чувствовать себя понятым и делиться проблемами, идеями, желаниями. Я не нашел ничего лучше, чем писать, чтобы почувствовать, что я существую!
(Я привела «чистый» перевод без корректировки).