Татьяна Лев

Жил-был старик, одинокий в однушке,
жил-был, недавно. Старик — ветеран.
Чай пил из глиняной выцветшей кружки,
слушал как капает кухонный кран,
в карту настенную молча вникая,
где разлились океаны вдоль стран.
Люди смеялись: -Чудной ветеран.
деду же в радость улыбка любая.

Улыбалась луна, почему-то сияюще-белая,
синей краскою были окрашены кедры и лужицы,
им мечталось под звёздами, что над планетою кружатся,
исполняя желания, в реку летят с высоты.
-Я с тобою хочу навсегда, бесконечно… А ты?
-А я буду… я буду…

За балконом — мирок, в рамках тесного круга,
ограниченный стенами длинного дома,
вот, в соседнем окне, обнимают друг друга
двое вечно влюбленных. Под стук метронома,
на балконе напротив, смычок невесомо
опустился на струны. А рядом паромы,
корабли и подлодки плывут без испуга
на неведомый остров Бесстрашного Тома,
с капитаном, которому пять. Он моряк!
И луна светит в таз-океан, как маяк.

Зима гадала на вине,
о том что было, есть и будет.
Берёз растрёпанные кудри,
седели в мёрзлом полусне,
когда сквозь иней на окне,
застыл безлюдный перекрёсток.
Нас больше нет.
Вдыхая звёзды,
не поднимая громких тостов,
зима гадала на вине.