Ты-неизменно живой

Karolin Audace (L. P.)

Читателей на странице:

Стою на краю горизонта времён,
Где закат выжигает границы и смысл.
Эйфелева башня, как вечный канон,
Чертит небесной рукой мой эскиз.

Она — как эпоха, как страж тишины,
Как символ  в глазах заблудившихся,
А я словно тень, что скользит без вины,
Светом огней в сердце  молившихся.

Время всегда в потоках столетий,
Жизнь есть сегодня, и только сейчас,
Небо тускнеет, но в каждом мгновенье,
Тайно рождается новый Парнас.

И если есть вечность — то мы её эхо,

Пением в блаженной нам тишине,

Там возвышается железная веха,
Признания мне подарив наедине.

Ни в камне, ни в стали рождается чудо,
Ни в формах, что созданы бренной рукой,
Где вера,там путь и душа в изумруде ,
Где Бог, там и ты — неизменно живой.

© Karolin Audace (L. P.)

Tu es invariablement vivant

Je me tiens au bord du vieux horizon,
Où le couchant efface nom et raison.
La Tour Eiffel, majestueuse et pure,
Dessine mon être d’un trait qui perdure.

Elle est comme l’âge, gardienne du temps,
Symbole des âmes, des cœurs hésitants.
Et moi — simple ombre glissant sans remords,
Flamme de silence, prière du corps.

Le temps se répand au fil des années,
Mais la vie, c’est l’instant qu’on ose aimer.
Quand le ciel s’éteint dans l’or fin du soir,
Naît un Parnasse que nul ne peut voir.

Si l’éternité chante en secret,
C’est nous, son écho, au cœur discret.
Et là, s’élève la tour de fer,
Offrant l’aveu d’un monde sincère.

Le miracle n’est ni pierre ni fer,
Ni forme créée de gestes éphémères.
Là où vit la foi, le chemin se trace,
Là où brille Dieu — ton âme s’enlace.

Toujours vivant, au-delà de l’effroi,
Dans l’émeraude où luit la foi.

You Are Invariably Alive

I stand at the edge where time starts to fade,
Where sunsets erase what meaning once made.
The Eiffel Tower, with timeless grace,
Sketches my soul in the sky’s vast space.

She stands like an era, a guardian deep,
A sign for the hearts that wander and weep.
And I am a shadow that drifts with no blame,
A whisper of light in a silent flame.

Time flows forever through centuries wide,
But life is this moment we hold inside.
Though twilight may dull the heavenly dome,
A new Parnassus in silence finds home.

If there is an echo of what will not cease,
It sings in the hush of eternal peace.
And there, where the tower in iron does rise,
It offers me truth beneath quiet skies.

No miracle lies in steel or in stone,
Nor shapes that by mortal hands are grown.
Where faith leads the path, the spirit will see:
Where God ever dwells — there also is thee.
Forever alive, through soul’s quiet gleam,
Alive in the emerald light of a dream.

Tú — inmutablemente vivo

De pie en la orilla del tiempo final,
donde el ocaso borra lo terrenal.
La Torre Eiffel, eterna visión,
traza en el cielo mi inspiración.

Ella es como un siglo, guardián del amor,
un faro de calma en medio del dolor.
Y yo, como sombra que fluye sin mal,
soy luz que susurra en silencio total.

El tiempo navega los siglos sin fin,
la vida es ahora, y late en su rincón.
Aunque el crepúsculo apague el azul,
un nuevo Parnaso renace en su tul.

Si existe la eterna y sagrada canción,
somos su eco, su suave emoción.
Y allí donde el hierro al cielo ascendió,
la torre me ofrece su revelación.

No nace el milagro en mármol ni acero,
ni en formas forjadas por manos de enero.
Donde hay fe, hay rumbo y piedra preciosa,
donde está Dios — tu alma reposa.

Siempre tú vives, en brillo esmeralda,
vivo en lo eterno que nunca se acaba.