Задание

Влад Санур

Читателей на странице:

Вечер жаркий городской. Фонари, неоновые рекламы и витрины уже зажглись. Люд шагает, спешит спрятаться от жары. Среди толпы один мужчина выделяется. Он идёт не спеша. Будто гуляет. Кажется, что жара ему не почём. Лишь только его уверенная походка говорит, что он знает, куда идёт. Он идёт в свой любимый бар на углу двух тихих улиц, освещённых как днём фонарями и рекламой.
Он подходит ко входу в бар. Осматривается. В его взгляде можно увидеть всю тоску вселенной, ибо этот ритуал с походом в любимый бар он совершает, когда Муза покидает его. Можно было и по-другому решить вопрос, но сейчас он хотел тишины. Не той звонкой тишины, когда город затихает. Городские звуки должны быть рядом. Как гул, который не мешает думать, иногда творить.
В задумчивости, почти на автомате, он открывает дверь бара и идёт на своё любимое место в глубине бара, в скромном уголочке, откуда видно всё, что происходит в баре. Сейчас его цель занять его любимое место. Это потом он обратит внимание, если захочет, на трёх вульгарно одетых молодых девушек, сидящих с молодыми парнями, похожих на мачо или… А это важно? Ему сейчас это не важно. Ему важно, чтобы вернулась Муза.
Мужчина садится за свой любимый столик, достаёт заранее приготовленную купюру и кладёт на столик. Официант приносит его заказ и забирает деньги. Всё. Теперь он может насладиться выпивкой, вечером и уединением с самим собой и всем мирозданием. Удобно усевшись в мягком кресле, мужчина закрыл глаза и хочет уже сделать первый глоток пенистого светлого пива, как слышит мужской с хрипотцой голос.
— Так и знал. Именно здесь вас я и найду.
В соседнем кресле расположился очень похожий на него самого мужчина.
— Меня, Кеша, можешь звать Кириллом. Я знаю, что у тебя сейчас творческая пауза и ты её желаешь как-то заполнить.
Фамильярность собеседника мужчину не очень обеспокоила. Удивило другое. Откуда собеседник знает его школьное прозвище. Кеша (теперь мы его будем так звать) перебирал в уме всех своих школьных сотоварищей, с которыми не виделся уже лет тридцать.
— Ты правильно мыслишь. Ты известный писатель, но пишешь под псевдонимом. Можешь не напрягать свои мозги. Они нужны тебе для другого. Никто из твоих бывших тебя не ищет. Хотя многие хотели бы знать куда ты пропал сразу после выпускного.
— Так что вам надо от меня?
— Мне? Ничего. Это тебе надо. Ты не знаешь, о чём писать, хотя начал писать ещё в детстве.
— Здесь вы ошибаетесь. Я начал писать в зрелом возрасте. После школы я пошёл сразу в армию. Потом технический институт, свадьба, дети, развод. Точно! После развода меня Муза посетила.
— Здесь я с тобой не соглашусь И, пожалуйста, не спорь.
Кеша и не собирался, хотя мысли такие появились, но он сразу их отложил куда-то далеко в своём мозгу.
Кирилл продолжил.
— Ты начал писать, когда тебя готовили в школу. Вспомни как ты со своей бабушкой, мамой твоей мамы, старательно выводил первые свои буковки, циферки? Ты был самым подготовленным первоклассником.
— Тогда первой моей самостоятельной работой было изложение, если брать литературные труды?
— В правильном направлении мыслишь. Вот тебе и роман.
— Какой роман?
— Который ты уже давно пишешь. С тех самых первых буковок. А назвать его можешь…
— Жизнь или как я начал писать?

Мужчина открыл глаза. В соседнем кресле никого не было. На столе стояли пустой пивной стакан, две закупоренных бутылки светлого пива. На тарелочках лежали солёные орешки и оливки.